Заговор Черной Мессы - Страница 32

– Не секрет, – решил я. – Буду предельно краток, дело выглядит так…

Опуская детали и диалоги, мне удалось уложиться минут в десять. Оба слушали не перебивая. Когда я закончил, леший многозначительно перемигнулся с водяным и повернулся ко мне:

– Очень занятная история. Спасибо тебе, Никита Иванович, потешил душу. Ну, прощай… Берись за клубок, он тебя аккурат к городу выведет.

– Как это? И… это все? А…

– А я ж говорил – законникам не помогаю! – обрезал хипповый дед, доставая из-за пазухи засаленные карты.

Водяной быстренько расставил вокруг гнилушки, и широкий пень мгновенно преобразился в карточный стол.

– Иди, иди своей дорогой, добрый человек. Не видишь разве, мы заняты…

Во мне поднялась волна здорового раздражения этими нахальными пенсионерами. Ведь оба явно что-то знали, подозревали или поняли из моего рассказа, но намеренно и демонстративно отказывались помочь. Если бы не бабкина просьба – ей-богу, я бы развернулся и ушел! Но Яга так надеялась на то, что леший что-нибудь подскажет… Собрав в кулак всю силу воли и затолкав куда поглубже собственную гордость, я вновь повернулся к старичкам и глянул на расклад.

– Во что играем?

– Уф… ты еще здесь? Иди домой, милиция, азартные игры запрещены только монахам да детям малым, – отмахнулся леший.

– Значит, в «дурачка», – снисходительно хмыкнул я. – Ну-ну, старье, конечно, и ума особого не требует. Вся культурная Европа давно перешла на покер.

– Чей-то такое? – навострили ушки оба.

– Серьезная интеллектуальная игра, обычно на деньги. Профессионалы делают на этом в казино целое состояние за один вечер. А в Монте-Карло проводятся международные турниры по покеру. Ни один уважающий себя джентльмен не упустит возможность сыграть партию в покер. А в «дурака»… только бабы в деревнях и режутся. Ладно, удачи вам, ухожу…

– Эй, эй, участковый! – всполошились леший с водяным, как только я сделал пару шагов с поляны. – Погоди немного… Ты вот – человек молодой, да много повидавший. Не подскажешь ли нам, темным, как в эту премудрость твою карточную играют?

– Ну… почему нет? Времени у меня, конечно, немного, но только из уважения… А вам-то зачем?

– Надо, – уклончиво потупились оба, и в их глазах мелькнул азартный огонек легкой наживы. Ну что ж, дедули, вы сами этого хотели…

– Начнем с азов!

К полуночи, а может и чуть позднее, старички настолько вошли в игру, что я уже мог «катать» их по полной программе. Не подумайте ничего плохого, просто работа в милиции учит всякому, а уж умение разбираться в азартных играх, как в одном из самых солидных видов мошенничества, вдалбливалось с первого курса. Наш капитан был буквально помешан на картах и, не обладай он генетической честностью, наверняка бы занял достойное место в когорте известных шулеров. Как же я сейчас был благодарен ему за все уроки в школе милиции, когда мы часами просиживали в классе, конспектируя в тетради масти, значения, расклады, методику раздачи, правильное тасование и те неуловимые маленькие хитрости, что дают игроку о-о-очень большие преимущества…

– Две десятки, шестерка и туз! Гони фуражку, участковый!

– А я говорю – у меня флэш!

– Не спешите… Итак, кто подтверждает ставку?

– Поддерживаю…

– Играю вдвое плюс бонус.

– Да на тебе, на тебе, на! Ненасытная твоя водяная утроба.

– Сожалею, граждане… Да, полный флэш-рояль. И китель тоже, спасибо…

– Ты что, смерти моей хочешь? Нет у меня больше золотых рыбок! И на фига они тебе в лесу?

– Сбрасываю.

– А бонус? У меня бонус сыграл!

– Куда ты смотришь, участковый? Он же карты водой кропит! Да чтоб я с ним после этого…

– Проигрывать надо достойно, – заключил я, когда небо на верхушках сосен стало заметно светлеть.

Оба старичка сидели мрачные, как черти на паперти, и все пытались понять, как это я все время проигрывал, а потом буквально на последней игре сорвал весь банк?! Я не только вернул себе китель, фуражку, кокарду, галстук с заколкой, записную книжку, планшетку и авторучку, но и получил сверх того карманный аквариум с тремя позолоченными мальками, полную горсть речного жемчуга, красивую ракушку, два берестяных туеска с негранеными самоцветами, рукописную книгу по бытовому колдовству, серебряное колечко и почти новые лапти тридцать пятого размера. Леший предлагал мешок свежих шишек, а водяной – партию лягушек, из них шесть – с икрой!

– Не могу, – мирно, но твердо объяснил я. – Служба не ждет. Большое спасибо за увлекательную игру. В следующий раз вам повезет больше. Мне пора.

– Никита Иваныч, – леший вцепился в мой рукав, скорчив самое жалобное лицо, – ну не уходи ты… Ради всего святого – дай отыграться!

– Рад бы, да не могу – дела. Всего хорошего…

– Смилуйся, добрый человек! Прояви сострадание – меня же лешачиха домой не пустит! Я ить… ить… ить ее книжку продул и колечко тоже. Лапти-то, тьфу! не жалко, каменьев тоже наберу…

– И мне теперь хоть в болото не заходи! – хлюпая носом, поддержал водяной. – Русалки засмеют… Жемчуг я новый добуду, но рыбки!.. Они ж мне как родные… Я их и по именам, и в лицо, и ласково по-всякому… Дай отыграться, аспид милицейский!

– Ну, будет, будет вам… – Мне с трудом удавалось подавить смех. – Что ж мы в милиции, звери какие? У нас тоже сердце есть, мы пожилых людей всегда уважаем. Но сами видите, рассвет скоро, а у меня в Лукошкине дело нераскрытое висит. Вот уж закончу, вернусь…

– Когда? – с надеждой воспрянули дружки.

– Да скоро… может, уже на следующей неделе, хотя… к концу месяца все-таки будет реальней.

– Без ножа режешь, – скорбно решили леший и водяной, потом переглянулись и внесли контрпредложение: – А ежели мы тебе совет дадим, который Баба Яга просила, вернешь проигрыш?